Альберт Демченко: «ОИ-2014 в Сочи? Главное — дожить, а там посмотрим»

Лидер сборной России по санному спорту Альберт Демченко в интервью специальному корреспонденту агентства "Р-Спорт" Олегу Богатову рассказал о нюансах подготовки к Олимпиаде в Сочи, оценил уровень соперников и преимущества своей трассы.

– Альберт, вы очень аккуратно говорите о будущей Олимпиаде – что она станет для вас седьмой по счету, если вы туда пробьетесь. Почему вы так осторожны?

– Знаете, во-первых, спортсмены подвержены травмам или еще что-то может произойти. И, во-вторых, на Олимпиаду надо действительно отобраться. Зачем бить себя в грудь, говоря, что все решено, что я еду на Олимпиаду в Сочи? Пока ты там не выступил, ты просто являешься кандидатом в сборную. И это касается всех спортсменов – я себя не отношу к суперзвездам. В Советском Союзе был лозунг: "Незаменимых нет". И здесь все так же, как и всегда в России.

– То, что спортивные чиновники с вами связывают большие надежды, психологически не давит?

– У нас есть один спортивный чиновник в Олимпийском комитете России, который, по-моему, не связывает со мной вообще никаких надежд, а только постоянно критикует. В этом году он закрыл мне проект по закупке как раз саней через ОКР, и на всех совещаниях говорит: "У Демченко то одно происходит, то другое". Или то, что я не в той последовательности по значимости, в его понимании, называю наши спортивные организации, которые мне оказывали помощь (ОКР, Минспорт РФ, Федерация санного спорта России). Для меня как спортсмена это все равно, а вот для него, по всей видимости, очень важно – что будет стоять на первом месте – олимпийский комитет или министерство спорта.

Последний пример – в начале сентября на открытом олимпийском уроке я выразил огромную благодарность за приобретение специального тренажера для имитации стартового рывка. И оказывается, не в той последовательности назвал организации. Я сказал, что это произошло благодаря инициативе федерации, как и было в действительности. Потому что федерация нашла специалиста, разработавшего тренажер, и фирму, которая его изготовила, и уже потом обратилась в Министерство спорта и Олимпийский комитет. И они выделили деньги на закупку этого тренажера, за что им большое спасибо. Но для этого человека все выглядело иначе – оказывается, благодаря ОКР был разработан этот тренажер и т.д.

– Вы сказали, что в санном спорте оказались во многом из-за того, что в городе Чусовой, где родились, были развиты только три вида спорта – лыжи, горные лыжи и санный спорт. А что не получилось у вас в горных и обычных лыжах?

– В горных лыжах не сложилось по той причине, что детей в этот вид спорта набирают в возрасте от пяти до семи лет. Потому что детей старшего возраста нет смысла обучать горным лыжам. А я пришел к ним в девять, и мне сказали: "Наши ребята в этом возрасте уже участвуют в соревнованиях и выполняют норматив мастера спорта. Парень, ты пришел слишком поздно".

Лыжными гонками я тоже занимался, но в один прекрасный день побежал очень длинную дистанцию, не рассчитал свои силы и устал. А поскольку на Урале очень рано темнеет, я заблудился в лесу. Проплутал там десять часов, вышел на дорогу и меня привезли домой поздно вечером. С тех пор я старался в лес далеко не уходить, и на лыжах далеко не бегал.

Поэтому я не стал лыжником, а поскольку на сани записывали в более старшем возрасте, я пошел туда. Тем более что в секцию записалась половина нашего класса. И я решил тоже себя попробовать.

Но перед этим я еще год занимался в самбо. А перестал тренироваться по той причине, что секцию вели милиционеры, и мой тренер в качестве общественной нагрузки мог вести группу только в вечерние часы. С семи вечера до девяти и с девяти до одиннадцати. Я перешел в старшую группу, которая начинала тренироваться в девять вечера, и зимой уже не мог ходить на тренировки. Потому что до дома мне надо было добираться десять километров, а автобусы зимой иногда не ходили. А идти пешком это расстояние десятилетнему ребенку было тяжело, тем более что путь пролегал через реку. А на Урале порой бывает и минус тридцать, и минус тридцать пять, и минус сорок.

– А сейчас вы не жалеете, что оставили самбо?

– Нет, наверное. Нельзя жалеть того, что не было.

– И многие из ребят, пришедших вместе с вами в санный спорт, остались в нем?

– Много вы знаете саночников 1971 года рождения? Вот вы сами и ответили на свой вопрос.

– Есть ли у саночников какие-либо особые качества, отличающие их от представителей других видов спорта?

– Да, конечно, есть. Мы бесстрашные, мы безбашенные, и поскольку занимаемся на льду, у нас все отморожено (улыбается).

– А есть что-то объединяющее между саночниками, бобслеистами и скелетонистами?

– У бобслеистов почти всеми пилотами являются саночники, а разгоняющими – легкоатлеты. И это – совсем разные клубы, саночники, саночники-бобслеисты и саночники-скелетонисты. И нас объединяет только то, что мы ездим по одной трассе. Не скажу, что все мы любим скорость – всего должно быть в меру. Но саночник не может быть трусом, потому что трусов, которые что-то выигрывали, нет ни в одном скоростном виде спорта. А среди победителей безбашенных нет – риск всегда присутствует, но он должен быть оправданным.

– Какова максимальная скорость, которую вы развивали на трассах?

– Около 154-155 километров в час, это было в 2010 году на Олимпийских играх в Ванкувере. Но такая скорость бывает только на отдельных участках.

– В обычной жизни ездите быстро, или адреналина зимой хватает?

– Нет, почему же – я езжу быстро, но осторожно. Хотя штрафы иногда за превышение скорости приходят – но редко, наверное (с улыбкой).

– Но уж в Дмитрове-то вас не останавливают?

– Еще как останавливают – все штрафы-то именно в Дмитрове и выписаны.

– Но предельную-то скорость своей машины хотите узнать?

– А что ее узнавать? У меня 510 лошадиных сил под капотом, пять секунд разгона до 100 км/ч. Машина мощная, джип, ограничение скорости по компьютеру – 250 км/ч, а если компьютер отключить, то скорость будет и выше.

– Участвуя в Олимпиадах, вы прочувствовали атмосферу Игр или кроме трассы ничего не видели?

– Вы знаете, как у нас делается? Спортсмен закончил свои соревнования, его или в этот же день, или на следующий, дав пару часов на сбор вещей, сажают в самолет и отправляют домой.

– Неужели ни одного исключения не было за все эти годы?

– Я был на шести Олимпиадах и только на двух соревнованиях был на церемонии открытия Игр. А на закрытии не был ни разу. И нет никаких исключений - независимо от того призер ты соревнований или нет.

– И даже после серебра в Турине вам не дали несколько дней?

– Такого нет. Да, атмосферу своих соревнований ты чувствуешь, а что происходит вокруг – нет. У тебя есть свой объект, ты на нем отработал, до гостиницы дошел, вещи упаковал, утром на следующий день в шесть утра тебя посадили в автобус и в восемь отправили на родину.

– Серебряная медаль Турина какие вызвала у вас чувства – радость от завоеванного серебра или больше огорчения от упущенного золота? Ведь говорят, что самые обидные места – второе и четвертое?

– Это говорят те, кто вообще призовых мест не занимал. Поэтому так и говорят. Многие вещи не зависят от тебя, поэтому второе место – хороший результат. А вам обязательно надо золото? Да, золото – это классно, выигрывать у всех - это круто. Но золото ведь подразумевает твой потолок. И выше уже не к чему идти. Ну, выиграешь второе золото, третье, но такого кайфа уже ведь нет?

– Домашняя трасса в Сочи даст вам преимущество перед конкурентами?

– Да, но в нашем технологичном виде спорта восемьдесят или девяносто процентов успеха зависят от инвентаря. У кого сани будут быстрее, тот и выиграет. И для немцев, у которых последняя домашняя Олимпиада была в Гармиш-Патеркирхене, нет разницы, где побеждать – они выигрывают все золотые медали на большинстве из последних Олимпиад. А это ведь не немецкие трассы, не домашние трассы. И тем же японцам, и американцам, и представителям других стран, принимавшим Олимпиаду, домашние трассы далеко не всегда приносят успех.

– Почему после Олимпиады-98 вы приняли решение выступать только в одиночном разряде?

– Я выступал и в двухместных санях, и в одноместных, но решил, что если сконцентрируюсь на одной дисциплине, добьюсь лучшего результата.

– Александр Зубков после Олимпиады в Нагано перешел из санного спорта в бобслей. А вам не предлагали?

– Нет, у меня таких предложений не было. Но он (Александр) сам собрался переходить в бобслей.

– Как вы восприняли пятое место на Играх-2002, когда впервые выступали только в одиночном разряде?

– Нормально. Пятое место – неплохо, с одной стороны, и в то же время - не медаль, с другой.

– Насколько ваш успех зависит от качества подготовки саней?

– Санный спорт очень высокотехнологичен, и, как в любом техническом виде спорта, от инвентаря зависит очень многое. Я не знаю, как это выразить в процентах, но иногда мне кажется, что это процентов восемьдесят. Двадцать процентов зависит, на мой взгляд, от человека - видимо, так и есть. Поэтому в сани в последнее время мы вкладываем большие инвестиции. И в этом нам очень помогает Центр спортивной подготовки (ЦСП) и министерство спорта РФ. А также группа компаний "ГРМ", которую возглавляет Наталия Сергеевна Гарт, президент Федерации санного спорта России.

– А иностранные спортсмены тоже сами занимаются подготовкой инвентаря?

– Да, они тоже работают в мастерских, и ничего зазорного в этом не видят. Потому что вид спорта все-таки индивидуальный, каждый спортсмен должен понимать, что нужно сделать, чтобы ехать как можно быстрее.

Олег Богатов — 12:30 05.11.2013