Евгений Кафельников: «Рио-2016 - это заоблачная мечта»

На прошлой неделе, в преддверии стартующего в субботу "Кубка Кремля", в редакции "СЭ" побывал олимпийский чемпион Сиднея-2000, победитель Roland Garros-1996 и Australian Open-1999, экс-первая ракетка мира, вице-президент Федерации тенниса России Евгений Кафельников.

– Вы занимались приглашением игроков на "Кубок Кремля". Все ли задуманное удалось осуществить?

– Исходя из наших возможностей, с поставленной задачей я, думаю, справился. У "Кубка Кремля" хороший состав, и зрителям будет очень интересно понаблюдать за теми игроками, которые приедут в этом году. Цифры я озвучить не могу, но титульный спонсор турнира "Банк Москвы" сделал очень правильный шаг, выделив дополнительно к основному призовому фонду средства, которые позволили нам пригласить несколько сильных игроков Иначе это было бы невозможно.

– А вся выделенная сумма израсходована или что-то осталось?

– Точно не помню, но думаю, что процентов 80 мы израсходовали.

– Вы занимались приглашением и женщин, и мужчин?

– Да, хотя менеджментом женского турнира, как известно, занимается компания Octagon. Предложения от "Кубка Кремля" были сделаны практически всем нашим теннисисткам. Отказалась лишь Надя Петрова, которая поблагодарила, но совершенно искренне объяснила, что со спортивной точки зрения ей будет правильно сыграть в эти же сроки в Люксембурге (на менее крупном турнире WTA Tour. – Прим. "СЭ"). Там ей сейчас легче будет добиться результата.

– Почему не приняли предложения "Кубка Кремля" Михаил Южный и Дмитрий Турсунов?

– Не знаю. Южный посчитал, что ему в те же сроки целесообразнее сыграть в Стокгольме. По поводу Турсунова, честно говоря, не очень в курсе, выступает он где-то или нет.

– У мужчин финансовые предложения получили все наши ведущие игроки?

– Да. За исключением Андрея Кузнецова и Евгения Донского. Николай Давыденко согласился.

– Впервые за долгие годы на мужском "Кубке Кремля" ожидаются сразу два игрока из десятки – Станислас Вавринка и Ришар Гаске.

– Тут нам немного повезло. Изначально мы не рассчитывали на то, что оба они так хорошо будут играть в этом сезоне.

– Если бы их приглашали не заранее, а в последний момент, когда они уже попали в десятку, это было бы дороже?

– Трудно сказать. В случае с Вавринкой мне где-то помогла интуиция. Я слышал, что в начале сезона он начал работать со шведом Магнусом Норманом и решил, что, по идее, должен прилично прибавить.

– Артисты, заключая подобные договора, часто оговаривают некие дополнительные условия. А спортсмены что-то просят предоставить?

– Вид из отеля на Красную площадь? (Улыбается.) Да нет, у нас стандартные договоренности по поводу проживания – номера для тренера, спарринг-партнера… Ничего особенного.

– Добиться приезда в Москву кого-то из большой четверки ATP не реально?

– Во всяком случае, нынешнего бюджета не хватит. Ведь чтобы пригласить Надаля или Джоковича нужно более миллиона Евро.

– Но вы пытались…

– Да, и каждое из них таких предложений составляло практически весь наш бюджет. По полтора миллиона, конечно, мы им не предлагали. Таких денег, к сожалению, у нас нет.

– Джокович, Надаль и Федерер стоят одинаково?

– Да. Маррэй – чуть меньше, поскольку он не столь титулованный теннисист. Но и у него требования возросли процентов на 60-70 по сравнению с тем, что было год назад.

– А если Федерер вылетит из десятки, с ним будет дешевле договориться?

– Не думаю. Он будет держать свою планку. Его фамилия – своего рода брэнд, который, будет приносить Роджеру доход до тех пор, пока он играет. Спрос на него велик на всех турнирах.

– Тем не менее, звание действующей первой ракетки мира накидывает какую-то сумму?

– Естественно. Все зависит от твоих регалий. Чем больше титулов, тем выше запросы.

– Известно, что Алиса Клейбанова наверняка получит wild card. А кто еще?

– Пока не знаю, но почти наверняка обладателями wild cards будут только российские игроки. Ко мне, кстати, обращались двое – англичанин и американец. Но я сказал, мол, извините, мы должны российский теннис поддерживать. У WTA Tour, кстати, есть определенный рычаг, благодаря которому в основную сетку может попасть практически любой игрок. Но на нашу квоту wild cards он не влияет.

– Как развивается российский мужской теннис?

– Тяжело. Но спады, в том числе и затяжные, бывают практически везде.

– А появление таких ярких звезд, как вы, как-то связано напрямую с работой национальной федерации или, скажем, ее финансированием? Или это просто стечение обстоятельств?

– Мне трудно отвечать на этот вопрос. Думаю, имеет место и то, другое. Да, мне посчастливилось встретить такого человека, как Анатолий Александрович Лепешин, который был достаточно квалифицированным специалистом и сделал из меня теннисиста. Но однозначно сказать, по какой причине добились успехов Кафельников или, к примеру, Марат Сафин, нельзя.

– Не видели в деле Карена Хачанова, который в Санкт-Петербурге в своем первом же матче на турнирах ATP World Tour обыграл соперника из первой сотни – румына Виктора Ханеску?

– Нет, но надеюсь увидеть его в Москве.

– Игоря Куницына и Игоря Андреева привлекают к работе в федерации. У них получится?

– Смотря какие цели будут перед ними поставлены. Определенный опыт у ребят, безусловно, есть. А дальше многое будет зависеть от их желания.

– Национальный теннисный центр на Ленинградском проспекте, в строительство которого в том числе и вы вложили собственные деньги, функционирует?

– Да. В сентябре там открылись четыре новых корта, на которых работает детская спортивная школа. Кстати, игроки сборной могут туда приезжать и тренироваться абсолютно бесплатно.

– Вы никак не связаны с тренерской работой?

– Абсолютно нет.

– Летом канадка Эжени Бушар, которая в последнее время прогрессирует, просила Елену Дементьеву стать ее тренером. А вам никто не звонил все эти годы с подобными просьбами?

– Президент Казахстанской федерации Булат Утемуратов предлагал. Сначала я загорелся, но затем, взвесив все "за" и "против", ответил отказом.

– Почему?

– Не готов был ни физически, ни морально к такой работе. Понимаете, я не могу делать что-то просто так. Надо отрабатывать то, что в тебя вкладывают.

– Говорят, блестящему игроку трудно стать блестящим тренером.

– Но ведь есть бывают и исключения. К примеру, Иван Лендл, который довел Энди Маррэя до побед на Олимпиаде и Уимблдоне. Мне очень сложно до конца понять, может ли каждый хороший игрок – в любом виде спорта, затем стать хорошим тренером. Вот я, наверное, не смог бы (смеется).

– По какой причине?

– Тренер – это в первую очередь психолог. А я хорошим психологом быть не могу. Даже тренируя, я бы все равно подсознательно ощущал себя так, будто сам играю на корте и на какие-то сложные ситуации в матче смотрел бы со своей колокольни. Отсюда практически неизбежны были бы конфликты с подопечными.

– Сколько времени вам требуется, чтобы понять, на что способен тот или иной игрок?

– Три розыгрыша.

– На что в первую очередь обращаете внимание?

– Точно – не на физические данные. Оцениваю технику – подачу, удар справа, играет ли теннисист слева одной рукой или двумя. Как он держит кисть, какова его хватка, как летит мяч и так далее.

– Первая сотня мужского мирового рейтинга в последнее время значительно постарела. С чем это в первую очередь связано?

– Не могу понять, для меня это – нонсенс. Обычно же все происходит наоборот. Я, например, всегда ставил перед собой задачу – соответствовать определенному уровню. И как только понял, что мне это не под силу, тут же ушел. То же самое произошло и с Маратом Сафиным. Но многие игроки даже в тридцать лет стремятся совершенствоваться. И я это только приветствую.

– Бывает и иначе. Лучшие годы Ллейтона Хьюитта давно позади, а он продолжает выступать.

– У него иная психология. Иностранцев с нами ни в коем случае не стоит сравнивать. Мы были воспитаны по одним канонам, а они – по другим. У них совершенно иной менталитет. И эти различия проявляются везде – как на корте, так и вне его.

– Вы ни разу после ухода из тенниса не думали о том, чтобы вернуться?

– Ни разу. Я ушел абсолютно вовремя. Меня помнят, как игрока первой десятки, а это дорогого стоит. Обо мне не говорили, как о теннисисте, которые заявлялся в парные комбинации только ради для того, чтобы играть.

– Долго ли вы не смотрели теннис после завершения карьеры?

– Года два-три я за ним как-то следил без особого энтузиазма. А потом постепенно опять вошел в старую колею.

– В конце августа вы побывали в Нью-Йорке на церемонии чествования всех первых ракеток мира по случаю 40-летия рейтинга ATP World Tour. Чем она запомнилась?

– Там были все первые ракетки за исключением нескольких человек. Организаторы провели красочный вечер. Присутствовать там для меня было большой честью.

– С кем из бывших первых ракеток мира у вас наиболее приятельские отношения?

– Ну, может быть, только с Макинроем, поскольку Джон, как вы знаете, проводит много времени в телекомментаторской кабине. А так со всеми примерно одинаковые. С Бьорном Боргом, кстати, в Нью-Йорке общались. Он интересовался, как обстоят дела с турниром "Легенды тенниса" на будущий год. Я сказал, все будет хорошо.

– Известно, что из числа нынешних суперзвезд вы симпатизируете Рафаэлю Надалю. Для вас стало откровением то, как блестяще он сыграл в этом году?

– Я был уверен, что он рано или поздно Надаль выйдет на свой прежний уровень. Туда, где его, Джоковича, Федерера разделяют сантиметры. На таком уровне большое значение имеет уверенность. И Надаль, почувствовал ее, выиграв серию турниров на грунте. Будет ли он играть так же в следующем году, мне неизвестно. В том числе и потому, что я не знаю, насколько серьезны у него проблемы с коленом. Надеюсь, он будет выступать долго. И как минимум два Открытых чемпионата Франции еще выиграет.

– Насколько актуальна в теннисе тема допинга? Наказания, которым подверглись в этом году известные игроки Марин Чилич и Виктор Троицки – стечение обстоятельств или тенденция?

– Допинг был сплошь и рядом во всех видах спорта. Как ни жаль это осознавать, теннис – не исключение. Так что я не думаю, что это стечение обстоятельств. Скорее закономерность. Вспомните, сколько раз аргентинцев ловили. Это же все не просто так!

– Как тогда воспринимать заявления первой четверки о том, что допинга в теннисе нет?

– Каждый судит по своему опыту. Скажем, я играл очень много, и помню, как в течение 2001 года у меня брали допинг-пробы 16 раз. Люди просто не понимали, как я играю и одиночку, и пару, чувствуя себя физически крепко. А я всегда говорил, что в свое время подготовил свой организм к подобным нагрузкам. К тому же понимал: после допинга рано или поздно обязательно будет побочный эффект. Поэтому даже ни разу не задумывался о том, чтобы использовать его. Так же и Джокович с Надалем: уверен, что они через титанические тренировки подготовили свой организм к нагрузкам.

– Интересно, а вы когда-нибудь чувствовали, что ваш соперник, грубо говоря, сидит на допинге?

– Нет.

– А сколько раз у вас брали допинг-пробы, когда вы в 1996 году установили уникальное достижение – выиграли Открытый чемпионат Франции в одиночке и паре?

– Не помню точно, то ли пару раз, то ли один. А вот на Олимпиаде в Сиднее – пять.

– В свое время вы говорили, что вам интересно, какого уровня сумеете достигнуть в гольфе. Как дело обстоит сейчас?

– За последний год я проделал очень большую работу. И ощущаю, что в плане техники, тактики, понимания игры, серьезно прибавил. Уровень, которого я достиг, реально очень высокий. Еще я понял, что гольф – тяжелый вид спорта, и добиться в нем высоких результатов так же непросто, как и в любой другой деятельности, если ты серьезно ей занимаешься.

– Как часто вы тренируетесь в России и за границей?

– Практически каждый день. Вот и сейчас от вас поеду тренироваться.

– Что за странный инцидент случился с вами недавно в аэропорту в Нью-Йорка?

– Офицер начал мне каверзные вопросы задавать – что я делаю так много времени за границей, чем занимаюсь.

– То есть он вас не узнал?

– Нет.

– Год назад вы рассматривали возможность выступать в турнире гольфистов на Олимпиаде в Рио-2016 за Украину. Сейчас так вопрос уже не ставится?

– Может получиться так, что я вообще ни от кого никуда не поеду. Поскольку не пройду отбор. Я абсолютно объективно подхожу к этому вопросу и прекрасно понимаю, что у меня шансов – тысячная доля процента. При этом я ни в коем случае не собираюсь бросать гольф. Я в этом виде спорта практически уже 20 лет, но по-прежнему хочу понять, насколько хорошо смогу проявить себя.

– Когда вы поняли, что на Олимпиаду будет попасть очень сложно?

– Я всегда это понимал. Рио-2016 – абсолютно заоблачная мечта, но я этой мечтой живу. Почему нет?

– Гольфисты уровня Рори Макилроя вас принимают, как своего? Или как теннисиста, который решил просто побаловаться?

– Второй вариант (улыбается). И это задевает. Хотя я понимаю, что по большому счету они правы. Наверное, если бы Рори пришел в теннис и сказал, что хочет выиграть Уимблдон, я бы так же посмотрел на него и сказал: "Пожалуйста, попробуй".

– Какие у вас на данный момент отношения с руководством Ассоциации гольфа России? Ведь какое-то время назад они были далеки от идеала.

– Сейчас – нормальные. (На прошлой неделе Кафельников был переизбран членом исполкома АГР. – Прим. "СЭ").

– А когда будет объявлен список кандидатов на поездку в Рио?

– Он каждый год обновляется – в зависимости от результатов.

– Главный тренер сборной составляет вам план работы?

– Нет, у меня свой тренер. В России специалистов по гольфу не существует. Все-таки этот вид спорта развивается в нашей стране лишь порядка двадцати лет. Наши тренеры – молодцы, стараются совершенствоваться. Но, к сожалению, пока им многого не хватает.

– В гольф-симулятор играете?

– Да. А что в России еще зимой делать? Не на снегу же играть.

– Что дороже – подготовить гольфиста или теннисиста?

– Примерно одинаково. Шамиль Тарпищев, если не ошибаюсь, говорил, что молодому теннисисту требуется порядка 100-120 тысяч евро в год на различные расходы. Гольфисту нужна примерно такая же сумма. Те же тренеры в гольфе стоят недешево.

– В плане методики подготовки эти два вида спорта сильно различаются?

– Требования к физической готовности в теннисе выше. В гольфе процентов 50 зависит от техники. Еще 25 процентов – это психология, а остальное – физика.

– В теннисе игроки часто говорят: мол, я проиграл самому себе. А в гольфе спортсмен в первую очередь борется с собой или с соперником?

– И с собой, и со 150 соперниками. которые выходят в первый день турнира. А еще – с полем. Это не теннис, где у тебя один оппонент.

– Ваши записи в твиттере часто разлетаются на цитаты в СМИ...

– Я понимаю, что многое могут схватить журналисты. Но не преследую никаких целей – просто высказываю свою точку зрения. Хотя многих посетителей твиттера приходится "банить". Особенно питерских фанатов, которые очень грубо отвечают.

– Недавно вы написали, что если "Спартак" выиграет у "Зенита", то поверите в честность российского футбольного чемпионата. В чем связь одного с другим?

– Я не знаю (улыбается). Вы же понимаете, что о нашем чемпионате давно ходит недобрая молва. Я просто за то, чтобы всегда присутствовал спортивный принцип и чтобы исход матчей не был решен заранее. Вот и все. Что же касается того высказывания в твиттере, то может быть я немного и переборщил (улыбается). Подлил масла в огонь.

– На футбол часто ходите?

– Нет. Но как только "Спартак" построит свой стадион я куплю себе абонемент и буду ходить на все домашние матчи.

– Кстати, о стадионах. Сейчас в Москве сложилась аномальная ситуация: негде играть в футбол. У вас есть этому объяснение?

– Могу лишь провести некую аналогию с гольфом. Ведь в тех же самых климатических условиях гольф у нас играют на нормальных полях. Мне кажется, что если квалифицированному агроному выделить бюджет, то он даже в наших климатических условиях сможет держать поле в нормальном состоянии.

– Нынешний "Спартак" вас больше радует или огорчает?

– До матча с "Зенитом" вроде было все нормально. Хотя я и после того поражения не расстроился. Если говорить объективно, – чтобы питерские болельщики немного поутихли и умерили свой пыл в мой адрес – я, конечно, понимаю, что "Зенит" сыграл хорошо. Меня беспокоит тот факт, что у "Спартака" из одиннадцати игроков стартового состава – семеро иностранцы. Не думаю, что наша детская школа и дубль готовят мало квалифицированных ребят. Мне хотелось бы, чтобы Карпин уделял достаточно внимания дублю и давал хотя бы несколько шансов нашей российской молодежи. Чтобы они могли проявить себя. Может, тогда появится парень, который начнет регулярно забивать голы или хорошо играть в обороне.

– Для болельщиков "Спартака" большей трагедией стало поражение не от "Зенита", а от "Санкт-Галлена"...

– Любой клуб не застрахован от таких провалов. Я тоже проигрывал, к примеру, Джеффу Таранго со счетом 0:6, 1:6. И что дальше? Допускаю, что команда тогда не настроилась или это был один из тех дней, когда у них просто ничего не получалось.

– Вы лично знакомы с Валерием Карпиным?

– Да. Я ему симпатизирую. Самое главное, что он спартаковец, хотя почти все свои звездные годы провел в Испании. Карпин – квалифицированный тренер. А от ошибок, повторяю, никто не застрахован.

– Совсем скоро в вашем родном Сочи пройдет Олимпиада. Вы следите за тем, как меняется город?

– Нет. Я не был в Сочи уже два года и думаю, что ни в каких олимпийских мероприятиях участвовать не буду. Меня не приглашали. Так что на Игры я, наверное, не поеду.